Пушкинский музей импрессионисты
Это не спасло Пушкинский от пожеланий гореть в аду — иные зрители решили, что лошадь висит живая. Именно поэтому рядом с импрессионистами и фовистами на выставке будут работы Васнецова, Коровина, Левитана, Шагала, Кустодиева, Серова, Виноградова и Сурикова, а рядом с панно Мориса Дени - скульптура Сергея Коненкова. Хотя, если честно, музей такой маленький, что просмотрев в один присест всю экспозицию, даже в увеличенном на треть варианте, не устанешь ни за что.
На пути в ХХ век» открылась в Пушкинском музее к традиционному ежегодному фестивалю «Декабрьские вечера Святослава Рихтера».
Автором проекта, так же традиционно, стала президент музея Ирина Александровна Антонова. Она мастер сравнений и поиска параллелей и пересечений в искусстве разных стран и времен, чему посвятила не одну выставку. На этот раз идея была подсказана работой русского историка искусства Нины Дмитриевой, столетие которой эта выставка и отмечает. Большинство показанных картин популярны и существуют в зрительской памяти, но только в разных пространствах: передвижники — в Третьяковке, импрессионисты — в Пушкинском.
Одно дело — сравнивать их в тексте, как это делала Дмитриева, другое — сталкивать рама к раме.
Действие это опасное, поскольку, скажем прямо, краски тут очень разные. Хотя есть колористические и пластические совпадения.
Например, воздушный розово-голубой «Портрет Жанны Самари» Огюста Ренуара хотя и превосходит свободой и чувственностью плосковатый «Портрет хористки» Константина Коровина, написанный десятью годами позже, но допускает его соседство. Заметим, правда, что Коровин остался в памяти отечественной живописи как русский импрессионист, а не передвижник. Еще стоит предупредить, что название выставки не вполне отражает ее содержание, поскольку не все показанные на ней художники — импрессионисты и передвижники, но это не так важно, как тот прискорбный факт, что французские — звезды мирового искусства, а русские — только наше всё.
Хотя это и не вполне справедливо. Лицо, душа человека, драма жизни, впечатления природы, ее жизнь и смысл, дух истории — вот наши темы». Фора, Париж согласно Вильденштайну ; до — собрание П. Дюран-Рюэля, Париж; в приобретена И. Морозовым у Дюран-Рюэля; до — собрание И. Работа связана с первым выступлением импрессионистов. Выбор места для проведения первой совместной выставки оказался сложнейшей задачей, которая была счастливо разрешена благодаря преуспевающему фотографу Надару, любезно согласившемуся на время уступить Моне и его коллегам свое ателье, расположенное в доме 35 на бульваре Капуцинок, на углу с улицей Дону.
Будущие импрессионисты отвергли предложение Эдгара Дега назвать объединение La Capucine, однако картину Моне «Бульвар капуцинок», экспонировавшуюся на первой выставке, можно считать программной работой не только для автора, но и для объединения в целом.
Неудивительно, что непривычный ракурс композиции, яркий свет, размывающий контур знаменитого Гранд-отеля, но выхватывающий арабески ветвей, и нарочито уменьшенные фигурки людей и экипажей, исполненные беспорядочными, хаотичными мазками, вызвали противоречивые отзывы критиков. Картина удостоилась язвительных строк журналиста, автора термина «импрессионизм» Луи Леруа, опубликовавшего 25 апреля года разгромный отзыв на выставку в газете Le Charivari.
В своих воспоминаниях Поль Дюран-Рюэль упоминает, что Фор купил работу за франков, но не сообщает о сумме, уплаченной им самим. Начав неделю со сдвоенной премьеры, Пушкинский музей сделал по-французски изящный реверанс.
В главном здании открылся грандиозный Щукин. Впервые разделенную между Москвой и Петербургом коллекцию показали три года назад в Париже. Бернар Арно занимается послевоенным периодом и современными авторами».
