Автобиография бенджамина франклина краткое содержание, Бенджамин. Франклин. Биография кратко самое важное
Владимир Порудоминский - Брюллов. Обдумать дела и принять решения на предстоящий день; продолжить начатое занятие и позавтракать. Они попали в руки одного торговца старыми книгами, который их приобрел, зная мое имя, и принес мне. Создан:
Чем младше ребенок, тем сложнее может даваться ему понимание этого уровня. Поэтому не стоит заставлять младшего школьника определить «прямо сейчас» его жизненные ценности. Скорее, это тема для беседы и не одной , в ходе которой родитель должен рассказать о собственных ценностях, о том, что хорошо, а что плохо.
Это интересно! Сам Бенджамин Франклин выделил для себя 13 жизненных принципов, среди которых были трудолюбие, решительность, искренность, умеренность, спокойствие и целомудрие. Пусть ребенок сформулирует хотя бы 1—2 принципа самостоятельно, а потом со временем сможет дополнять список. Чтобы заполнить этот уровень, необходимо ответить на вопрос: как я могу выразить свои ценности в мир?
Другими словами, здесь необходимо определить миссию. Предложите школьнику подумать: чего он хочет добиться, какой представляет свою взрослую жизнь? На основе этого можно поразмышлять и о миссии. Главное, не высмеивать и не обесценивать даже самые смелые и «нереальные» детские мечты. Старайтесь не пропускать этапы, даже если кажется, что они слишком сложны для маленького человека.
Пусть лучше будет формальное и краткое обсуждение каждой ступени, чем игнорирование. Это поможет донести до школьника суть модели и понимание, как ее использовать. Подумайте вместе, какими способами и шагами можно реализовать миссию? Например, если подросток видит свою миссию в том, чтобы помогать людям, можно составить список помогающих профессий или обсудить создание благотворительного проекта. Главное, не бойтесь говорить о сложноосуществимых мечтах. Размышляя о них и обсуждая их, вы вселяете в маленького человека уверенность в своих силах и выражаете веру, что у него все получится.
А вот здесь начинается более конкретная работа. Долгосрочный план — это разбиение глобальной цели на несколько более маленьких. Спросите школьника: чего он хочет достичь в ближайшие 5—10 лет?
Сдать ЕГЭ на высший балл? Поступить и окончить конкретный институт? Пожить за границей? Реализовать свой проект? Открыть свою выставку?
Скорее всего, у него уже есть реальные идеи и желания, но нет понимания, как этого достичь. Запишите их все, а потом выберите 1—2 самых важных пункта, чтобы избежать путаницы и перегруженности. Все описанное выше — это лишь «идеальная карта». В жизни все будет иначе. Необходимо понимать, что интересы и направления развития будут меняться по мере взросления ребенка.
Исходя их обозначенных на предыдущих этапах целей, необходимо наметить конкретные шаги по их достижению на 1—3 года. Среднесрочный план предполагает планирование на 1—3 года, краткосрочный — на месяц, неделю. Что можно сделать прямо сейчас а также завтра, послезавтра и т. Составьте список ежедневных конкретных действий. Например, прочитать книгу по теме, посетить семинар, написать реферат и т.
Не нужно досконально расписывать каждый пункт с ребенком — можно просто проговорить или обозначить их на бумаге. Решай делать то, что должно; а то, что решил, выполняй неуклонно. Позволяй себе только те расходы, что принесут пользу другим или тебе самому; ничего не растрачивай попусту. Не теряй времени; всегда будь занят чем-нибудь полезным; отменяй все необязательные дела.
Не прибегай к пагубному обману: пусть мысли твои будут невинны и справедливы; о если говоришь, то пусть такими же будут и слова. Никогда не обижай людей, причиняя им зло или не делая добра, как велит долг.
Избегай крайностей; не держи обиды за причиненное тебе зло, даже если думаешь, что оно того заслуживает. Не допускай ни малейшей грязи ни на себе, ни в одежде, ни в доме. Не волнуйся из-за пустяков, из-за происшествий мелких либо неизбежных. Похоти предавайся редко, единственно для здоровья или для продления рода; не допускай, чтобы она привела к отупению или к слабости, либо лишила душевного покоя или бросила тень на доброе имя твое либо чье-то еще.
Так как намерением моим было сделать все эти добродетели привычными, я решил не рассеивать своего внимания, пытаясь овладеть всеми сразу, но сосредоточивать его одновременно лишь на одной; овладев же ею, переходить к следующей и так далее вплоть до тринадцатой; а так как овладение одной могло облегчить овладение некоторыми другими, я расположил их в том порядке, в каком они приведены выше.
На первом месте — Воздержанность, ибо она способствует сохранению ясной головы, столь необходимой в условиях, когда мне следовало все время быть начеку и бдительно уберегать себя от привлекательности старых привычек и непрестанных соблазнов.
Утвердившись в этой добродетели, думал я, легче будет привыкать к Молчаливости. Так как желанием моим было одновременно с совершенствованием в добродетелях приобретать знания, а в этом помогает не столько язык, сколько уши, значит, нужно отделаться от свойственной мне привычки трепать языком, шутить и каламбурить за что меня любили только в малопочтенной компании , я поставил Молчаливость на второе место.
Я надеялся, что эта и следующая за нею добродетель, Любовь к порядку, дадут мне больше времени для осуществления моих планов и для занятий.
Решительность, став привычной, поможет мне в попытках приобрести все остальные добродетели; Бережливость и Трудолюбие, избавив меня от еще лежавших на мне долгов и дав мне благосостояние и независимость, облегчат проявления Искренности и Справедливости.
А затем, понимая, что мне, следуя совету Пифагора, высказанному им в «Золотых стихах», понадобится ежедневно себя проверять, я выработал для такой проверки следующую методу.
Я смастерил книжечку, в которой отвел по странице для каждой добродетели. Каждую страницу я разлиновал красными чернилами на семь столбцов, обозначив их начальными буквами дней недели. А поперек этих столбцов провел тринадцать красных линий, расположив в начале каждой из них первую букву одной из добродетелей, с тем чтобы в нужной клетке отмечать черной точкой все случаи, когда при проверке окажется, что в такой-то день я погрешил против такой-то добродетели.
Я решил в течение недели уделять исключительное внимание какой-нибудь одной добродетели. Так, в первую неделю я особенно старался не погрешить против Воздержанности, об остальных же добродетелях заботиться лишь попутно и только отмечая каждый вечер проступки минувшего дня. Мне казалось, что если в первую неделю удастся сохранить без пометок первую строку, обозначенную В.
Продвигаясь таким образом дальше, я закончу полный курс за тринадцать недель, а за год проделаю четыре курса. И подобно тому, как человек, задумавший прополоть свой огород, не пытается повыдергать все сорняки сразу, что было бы ему не по силам, а работает на одной грядке и, лишь закончив ее, переходит к следующей, так и я надеялся радоваться и вдохновляться при виде того, как я преуспеваю в добродетелях, как чистых строк становится все больше, и, наконец, проделав несколько курсов, я после тринадцатинедельной проверки с восторгом убеждаюсь, что вижу перед собой целую чистую страницу.
Я сочинил нижеследующую коротенькую молитву и предпослал ее моим проверочным таблицам для ежедневного повторения:. Всеблагой Отец! Всемилостивый пастырь! Приумножь во мне ту мудрость, что дает распознать полезное для меня.
Укрепи мою решимость выполнить то, что эта мудрость предписывает Прими мои услуги другим твоим чадам как единственную доступную мне благодарность за твои неиссякаемые милости». Поскольку наставление под рубрикой «Любовь к порядку» требовало, чтобы для каждого дела было свое время, одна страница в моей книжечке была занята распорядком моих занятий во все часы суток. Вот эта страница. С 5 до 7 часов.
Встать, умыться, прочитать «Всемогущее Добро! Обдумать дела и принять решения на предстоящий день; продолжить начатое занятие и позавтракать. С 6 до 9 часов. Убрать все по местам. Музыка или беседа, или иное развлечение.
Проверка минувшего дня. Я принялся выполнять свой план самопроверки и занимался этим довольно долго. Меня удивило, что грехов у меня куда больше, чем я думал; но я с удовлетворением отмечал, что их становится меньше. Чтобы избавить себя от труда заводить новую книжечку взамен старой, Впоследствии я стал проделывать всего один курс в год, затем и в несколько лет Больше всего забот доставлял мне пункт касательно Порядка; я увидел, что наставления мои, возможно, и выполнимы для человека, чьи обязанности позволяют ему свободно распоряжаться своим временем, например, для странствующего печатника; но для хозяина, вынужденного общаться с многими людьми причем они нередко сами выбирают время для деловых свиданий , такая задача просто непосильна.
Очень трудно было также привыкнуть держать в порядке, в определенных местах, бумаги и другие вещи. С детства я не был к этому приучен, и так как память у меня была отменная, не ощущал особенных неудобств от своей безалаберности.
Короче говоря, соображения порядка так отвлекали мое внимание, и неудачи так меня огорчали, а успехи были так ничтожны, и я так часто срывался снова, что уже готов был отказаться от дальнейших попыток и удовольствоваться в этом отношении неполным успехом, как тот человек, который, купив у моего соседа-кузнеца топор, пожелал, чтобы вся его лопасть блестела так же, как лезвие.
Кузнец согласился отточить топор до полного блеска, если купивший сам будет крутить ворот; тот стал крутить, а кузнец крепко прижимал лопасть к точильному камню, так что крутить было очень утомительно.
Покупатель время от времени подходил к нему посмотреть, как идет дело, и уже согласен был взять топор какой есть. И я полагаю, что такое мнение разделяют многие, кто, не придумав, в отличие от меня, системы, убеждались, как трудно отделываться от старых привычек и приобретать новые, отказывались от дальнейших усилий и приходили к выводу, что «пегий топор лучше».
Ведь нечто, выдававшее себя за разум, порой нашептывало и мне, что моя крайняя требовательность к себе есть, возможно, своего рода моральное чистоплюйство, и, когда бы о нем узнали, меня подняли бы на смех; что безупречный характер имеет свои неудобства, а именно может вызвать зависть и даже ненависть; и что человеку благожелательному следует иметь кое-какие недостатки, дабы не отпугивать друзей.
Да, в отношении Порядка я оказался неисправим; и теперь, когда я стар и память моя ослабела, я очень явственно это ощущаю.
В общем же, хотя я так и не достиг совершенства, которого столь честолюбиво домогался, все же благодаря моим усилиям я стал и лучше и счастливее, нежели был бы, если бы не приложил этих усилий Я думаю, моим потомкам полезно будет узнать, что с помощью этой маленькой уловки их предок, с благословения Божьего, обрел безоблачное счастье всей своей жизни Воздержанности я обязан тем, что так долго не знал болезней и до сих пор не жалуюсь на здоровье; Трудолюбию и Бережливости — тем, что рано вышел из бедности и приобрел достаток, а с ним и знания, позволившие мне стать полезным гражданином и удостоиться внимания в ученых кругах; Искренности и Справедливости — тем, что заслужил доверие своей Родины и почетные миссии, какие она на меня возложила, а влиянию всех добродетелей вместе взятых, хотя ни в одной из них я не достиг совершенства, — тем, что ровный нрав и бодрость в беседе заставляют даже младших знакомцев до сих пор еще искать моего общества.
Это и позволяет надеяться, что хотя бы некоторые из моих потомков последуют моему примеру и получат от этого выгоду. Многие заметят, что, хотя в моем плане я не вовсе умолчал о религии, в нем ни разу не упомянуты догмы какого-нибудь одного вероисповедания. Я этого умышленно избегал, ибо, будучи убежден в полезности и ценности моей методы, полагал, что она может пригодиться людям любого исповедания Я собирался написать о каждой из добродетелей небольшое введение, в котором показал бы, какие преимущества она дает усвоившему ее и как пагубен противоположный ей порок; и это сочинение я озаглавил бы «Искусство добродетели Ничто так не способствует благосостоянию, как добродетель » Но случилось так, что мое намерение написать и обнародовать это введение не было осуществлено.
Правда, время от времени я записывал впрок кое-какие мнения, доводы и т. В этом труде я хотел разъяснить и провести в жизнь следующие положения: порочное поведение пагубно не потому, что запрещено, оно запрещено, потому что пагубно, если принимать в расчет человеческую природу; поэтому быть добродетельным — в интересах каждого, кто хочет быть счастливым уже в этой жизни; а исходя из сего обстоятельства поскольку на свете есть достаточно богатых купцов, знатных и коронованных особ, нуждающихся в честных подчиненных для управления их делами, а такие попадаются редко , — я попытался бы убедить молодых, что первейшие качества, могущие принести бедняку достаток, суть неподкупность и честность.
Сначала мой список добродетелей содержал их только двенадцать; но после того как один мой друг, квакер, любезно сообщил мне, что меня считают гордецом, я решил по возможности излечиться и от этого порока или недостатка и добавил к списку Кротость, истолковав это слово в широком смысле. Не могу сказать, чтобы я добился успеха по существу этой добродетели, скорее мне удалось приобрести видимость ее.
Я взял за правило сдерживать себя, возражая против чужих мнений и утверждая свои. Я даже запретил себе употреблять какие-либо слова или обороты, выражающие категорическое мнение, такие, как «несомненно», «безусловно» и т. Услышав заявление, показавшееся мне ошибочным, я отказывал себе в удовольствии резко перебить собеседника и тут же указать на какую-нибудь нелепость в его доводах; а свой ответ начинал с замечания, что в иных случаях или обстоятельствах он был бы прав, но в данном случае мне кажется или сдается, что он погрешил против истины.
Вскоре я убедился в преимуществах этой новой для меня манеры: разговоры с моим участием стали проходить приятнее. Скромный тон, каким я выражал свои мнения, обеспечивал им более снисходительный прием и вызывал меньше противодействия; я уже не так сильно огорчался, когда оказывался неправ, и мне легче становилось убедить моих противников отказаться от их ошибок и поддержать меня, когда мне случалось быть правым. Со временем такое поведение, ради которого я вначале насиловал мою врожденную склонность, стало даваться мне легко, превратилось в привычку, и за последние 50 лет никто, полагаю, не слышал, чтобы у меня вырвалось какое-нибудь категорическое суждение.
И этой привычке наряду с установившейся за мною славой честного человека я, вероятно, обязан тем, что мои сограждане так уважительно ко мне прислушивались, когда я предлагал учредить какое-нибудь новое предприятие или внести изменения в уже существующее, и что я приобрел влияние в общественных советах, когда вошел в их состав; ибо оратором я был неважным, красноречием не отличался, был нерешителен в выборе слов, допускал ошибки в языке, а между тем обычно одерживал верх над своими противниками.
